Григорьевская Поэтическая Премия

ЛЕТО НА ПЛЯЖЕ

на летнем фестивале слушаю хипповские лозунги
они никак не изменились еще с шестидесятых,
все в той же плоскости
много голых женщин и мужчин волосатых
и музыка приятная, и небо светлей
торговец наркотиками здесь не выглядит как
аутентист и злодей
во внутренности ко мне стекает теплый портвейн
он растворится внутри,
не растает надежда
приблизиться к какой-нибудь девушке
без одежды
соприкоснуться с ней руками и душой
к тому же в округе весьма приятно пахнет анашой
вот увидел красотку, и с нее стекал летний зной
если бы я был ночью в Балабаново, то побрел бы
домой
но я на хипповском фестивале и отдыхаю всей
душой
ты можешь подумать, что хорей моей рифмы
вызван анашой,
но ладно, все же ближе к делу
она подошла вплотную, и внутри меня все
занемело
в момент, когда она увидела, что у меня
отсутствуют ноги
сообщила – молодой человек, наши дороги
никогда не сойдутся в одну прямую.
ведь очевидно, что любовь будет вхолостую.

и кроме всего прочего, покиньте это место
мои подругам из педагогического вуза
неинтересно
смотреть на то, что происходит с вами
мы – красивые, а вы ну как бы не с нами,…
как бы немного второй или третий сорт
как морские пейзажи Айвазовского и дешевый
натюрморт
не идут ни в какое сравнение,
я не спорю, среди больных существуют и гении
только наш летний пляж, пожалуйста, оставьте
хотя подруга из педвуза и говорила, что любовь –
это вовсе не то, когда при виде члена застывает
кровь,
а, ладно, дальше не помню…
уходите, уезжайте, пожалуйста
пусть будет все ровно.
Love is God, и гад is Love
я не ожидал, что это лето будет связано с чередой
подстав
сначала там на железной дороге,
а теперь тут на пляже…
впрочем, и до этого по жизни преследовали лажи.
ладно, не зацепил девку, но зацепила погодка.
летом для инвалидов это как дешевая водка

КЛАДБИЩЕНСКИЙ СТОРОЖ

Макса Штирнера не можешь отличить от
Александра Грибоедова,
хорошие шишки от дешевого пластилина, черный
хлеб от белого.
все это не имеет значения, ведь если в Москве
открыть кладбище для пидарасов,
то его площадь заполнится на второй день после
открытия.
у любого гастарбайтера тоже есть ангел
и со временем найдется подруга для соития
когда устраивался ночным сторожем на кладбище
прежде всего думал о твоих коленях, а потом
уже о поездке в Европу.
и уже в третью очередь о том, что друг Володя на
полном серьезе
предложил взять его в жены и использовать
его жопу
для прелюбодеяния.
чтобы проверить мое образование

начальник предложил написать слово
«фольксваген»
без грамматических ошибок. я не справился,
естественно,
но на работу все равно взяли.
сказали, что предыдущий сторож повесился
от одиночества,
и они не помнят ни фамилии его, ни отчества.
пожелали удачи, сообщили, что в столе от
предыдущего сторожа
остались журналы с голыми женщинами, мыло
и веревка.
аванс обещали к пятнадцатому, зарплату
к двадцать седьмому
сказали также, что могут предоставить кассеты
артиста Талькова
как бесплатное приложение к двухкассетному
магнитофону,
который стоит совсем рядом от того места,
где еще недавно тек кал повешенного.
я понял, что работа мне нравится – оптимизм
забыл дома
для рабочей одежды – есть специальная вешалка.
в первую ночь приснилось, что когда Чапаев
переплывал Урал
белые использовали холостые патроны
также снилось, что Артем Майнас Женю
Гусакова ебал
рассказывая ему про валютные вклады
и вычислительные приборы.

ебучий предыдущий сторож в моем сне
пытался второй раз повеситься
на рабочем месте. говоря, что коммунизм – мертв,
рабочие уносили красную лестницу
в небо.
на небе, кстати, говорят, что бог открыл
спальный район и выгодные валютные вклады
с капитализацией.
мой мозг, оставив тело спящим, вылез наружу
не в силах выносить такое количество информации.
в маленьком городе смерти сторожей – уже
не сенсация
твои колени, лицо, внутренние органы и все
остальное в этом сне так и не появились
жуть.
надо снова сесть на наркотики или просто
завершить
рабочие дни с чистотой уколов в сумасшедшем
доме завертелись и забились.
вот сижу и работаю, считаю покойников себе
место на кладбище присматриваю
ведь заполняются все кладбища за исключением
мусорских,
которые постоянно пустуют.
ты спрашиваешь: когда я напишу гениальный стих,
и читатели регионального самиздата заликуют?
я отвечаю, что стихи не пишу, а сейчас занят
антиутопией про геев.
ты сообщаешь, что давно не ощущала чей-нибудь
член во рту

и по-прежнему недолюбливаешь евреев.
сказала, что когда мы расстанемся,
снова начнешь называть приезжих «чурками»,
а меня ждут меланхоличные вечера
с дешевым алкоголем и дорогими проститутками.