Григорьевская Поэтическая Премия

МОЙ ПАПА – БЛОГГЕР

Мой батя – экс-вебдизайнер спортмагазинов
«Вымпел»,
и он не только художник, но и поэт в душе.
Но челюсть капитализма его пожевала и
выплюнула.
Теперь он засел на хате – один на один с ЖЖ.
При этом отец особо не парится по финансам.
Он же поэт, философ; ему уже сорокед.
Где-то около года он еще пофрилансил,
затем заботы о хлебе и вовсе сошли на нет.
Зато у него на френдленте – Акунин, Быков и
Ройзман,
какая-то баба с рынка – мордатая, как свинья.
Сегодня по ходу пьесы папаша устроил роздых –
к тому ж и у нас на Невском какая-то ебатня.
Мне лично вся эта шляпа одни доставляет лулзы:
про выборы, недовольных, протесты и чья взяла.

Уж лучше б он жил как быдло: бухал и семечки
лузгал
и хлопал сушеной рыбой, как гопник, об край
стола.
Тогда б хоть была надежда, что сдохнет – от
алкоголя.
А что? У моей подруги же папа от водки сдох!
Папаша ушел на Невский, страницу не запароля.
Я взял и с его страницы отправил пару постов.
Правительство с духовенством я обложил хуями
и всем им на фотошопе нарисовал рога.
Все юзеры затаились: запахло, поди, статьями, –
а это почти как запах паленого утюга.
Из батиной аватары я вырезал фотожабу
и бошку его пришкерил к влиятельному попу.
Забыл, как его – короче, похож на дурную бабу:
по-моему, Чарли Чаплин – с рогами прямо
на лбу.
И вот мой папаша в рясе сидит с патриархом
рядом,
и крест на цепи голдовой болтается до пупа.
Теперь в РПЦ отец мой является главным гадом –
прикольно было бы батей иметь такого попа!
А сколько всяких девайсов – везет же всяким
придуркам:
кадило, кагор, баблище и прочие ништяки.

А мой – безработный, блин, по которому плачет
дурка.
Еще и своей «оппозицией» всем заебал мозги!

ПО ВОЛНЕ МОЕЙ ПАМЯТИ

В Озерках на пляже я познакомилась с парнем.
Были каникулы, нефиг делать, я болталась одна.
Поэтому я, не особо парясь,
приперла к нему домой с пузырем вина.
И еще прихватила пару пластинок – Окуджаву и
«По волне моей памяти».
Прихожу – открывает его друган. Я достаю бухло,
но чувствую: происходит какое-то палево.
И голую бабу вижу в постели через стекло.
А этот и говорит: это, мол, сестра моя приехала
с Вологды.
Устала с дороги, вот и прилегла отдохнуть.
Поставь, говорит, музыку – чтобы не грузить
голову,
а то по ящику показывают какую-то муть.
На 33 оборота заскрипел Окуджава вкрадчивым
голосом.
Я поставила песню «Ах Арбат, мой Арбат».
Но парни оказались невежественными обсосами:
– А это что – таджик, что ль, едет-поет «арба
мой, арба»?

Мы не желаем слушать эту Среднюю Азию!
Давай, Вован, наших ставь – группу «Дюна»
или «Любэ».
И тут эта тетка, уже одевшись, из сортира
вылазиет.
Я думаю: а, это типа сеструха – на букву Б.
Только что-то для сестры она, того, старовата.
И тут мне вдруг стало не до стебалова.
Я вижу: это же тетя из деканата –
замдекана по науке Е. И. Чекалова.
Вот ведь как бывает внешность обманчива!
Вот ведь какой неожиданный финал.
А она им и говорит: «Пора расплатиться,
мальчики:
с вас двойная такса: за ганг-банг, БДСМ плюс
анал».
Выходит, у них здесь было БДСМ-пати.
Что это значит – до меня дойдет только завтра.
А я все-таки им поставила «По волне моей
памяти»,
где песни на стихи всяких известных авторов!